Юн Гё привычно закурил сигарету, чувствуя пробегающую по телу дрожь от острого возбуждения. Салон автомобиля, уже подъехавшего к его дому, напоминал огромную парилку, наполненную влажным горячим воздухом. Он недовольно помассировал напряженный член, который уже успел встать, и ослабил воротник, чтобы дать немного свободы шее, задыхающейся от жары.
— Во сколько завтра самолет?
— В 11 часов. После возвращения из командировки в Японию у вас открытие отеля в Пхёнтхэке. И еще, что делать с тем ублюдком?
— Что с ним делать? Разберись как-нибудь сам.
— Когда вы говорите «как-нибудь»...
— Хотя бы руку или ногу отними. Мы же с тобой не чужие люди, чтобы объяснять каждую мелочь.
Чхоль Чжу, не похоже на него, колебался с ответом.
— Может быть, на этот раз лучше ограничиться...
— Это неповиновение?
— Н-нет, что вы. Как я могу. Но если барышня узнает... Я разберусь.
Юн Гё протянул руку, и Чхоль Чжу двумя руками подал ему заранее приготовленную пепельницу. Только что прикуренная сигарета была еще длинной. Чхоль Чжу с недоумением поднял голову, пытаясь понять настроение своего босса. Его лицо было мрачным. Какой чуткий.
— Брат, с вами все в порядке?
— Совсем паршиво.
Сегодня сигареты казались особенно горькими.
«Она так умоляла кончить внутрь, вот я и сделал, как она хотела».
«Все... внутрь?»
Вспомнилось, как Чхве Чжу Ми с глазами, полными шока и слез, крепко сжимала подол своей юбки.
Юн Гё достал новую сигарету, хотя только что затушил предыдущую. Чхоль Чжу удивленно посмотрел на него.
— Ты тоже иди домой.
— Нет, брат. Я провожу вас до дома...
— Что, хочешь поваляться вместе?
— Я хотя бы посмотрю, как вы войдете.
— Ну, как хочешь.
Юн Гё вышел из машины, даже не успев разобраться с выпирающим пахом. Возбуждение от воспоминаний о недавнем сексе. Он прошел мимо низко кланяющегося Чхоль Чжу к закрытым воротам.
— Почему тебе так сложно хоть раз приехать домой? Ты что, единственная, кто основал бизнес? Только ты CEO? Из-за какой-то жалкой кофейни так трудно показать лицо. Вечно она выделывается.
— Мама опять начинает.
— Знала бы, что так будет, родила бы еще одного ребенка. Так трудно увидеть лицо единственного ребенка. Вот почему говорят, что нет смысла растить детей. Мы же все для тебя делаем, даже с сыном главврача больницы Хэсон...
— Разве дети существуют для родителей? Это же не мы, а вы, мама и папа. Почему вы постоянно так говорите?
— Ах ты. Опять с кем-то поругалась и пришла срывать злость? Кстати, ты сейчас ходишь на массаж? Посмотри, какое у нее грубое лицо, дорогой.
У Сок спустился по лестнице со второго этажа с блестящим лицом, видимо, только что выйдя из сауны.
— Что, ноги отвалятся, если хоть раз придешь домой?
— Отец.
— Я так и знал, что ты бросишь нас, стариков, которые живут только ради единственной дочери, ради какой-то дыры в стене.
— Это не дыра в стене и не жалкая кофейня, это мой магазин.
У Сок цокнул языком. Несмотря на возраст, он выглядел удивительно бодрым, если не считать седых волос.
Хотя он рано женился и родил Чжу Ми в молодом возрасте, У Сок все еще был в отличной форме и при любой возможности занимался спортом.
Домработница вовремя принесла виски. Крепкий напиток звякнул льдом в стакане. Этот алкоголь, который У Сок всегда держал под рукой для освежения рта, был своего рода его символом. Однако У Сок редко напивался. Он был человеком, который пугающе точно знал меру. Поэтому Чжу Ми боялась такого отца. Он никогда не действовал необдуманно. Во всем, что он делал, всегда была определенная логика. Именно поэтому большинство его начинаний заканчивались успехом.
Долгое время он пользовался властью, не уступающей председателю Квону, будучи крупным акционером Усона, но даже такой крепкий человек, как У Сок, не смог устоять перед вихрем смены поколений. Именно поэтому он пытается заручиться поддержкой Чон Юн Гё, которого все считают будущим преемником. Хотя У Сок сейчас отошел на задний план и сохранил лишь номинальную должность, его влияние как человека, долгое время управлявшего Усоном, нельзя было игнорировать.
У Сок хочет видеть преемника Усона своим зятем. И на волне этого снова достичь вершины славы.
Если так, то власть этих двоих, несомненно, станет настолько большой, что ни одна сила не осмелится бросить им вызов... Проблема в том, почему даже председатель лично продвигал эту встречу. Поэтому, хоть и неохотно, Чон Юн Гё согласился. Она слышала, что председатель Квон — единственный человек, перед которым Чон Юн Гё склоняет голову.
— Зачем ты приехала в компанию?
— Разве не странно снова встречаться с этим человеком после того, как я уже сходила на свидание вслепую, как вы хотели?
— Странно то, что ты не проявляла никакого интереса, а теперь вдруг хочешь встретиться. Я думал, у тебя нет к нему чувств.
Как же вы проницательны. У отца было два правила: нельзя обмануть призрака и нельзя обмануть отца. С одним я согласна. Всех можно обмануть, но только не отца. Если подумать, оба правила верны. Я никогда не встречала человека, который бы так хорошо разбирался в том, как зарабатывать деньги, как отец.
— Если мне не нравится, я могу все закончить по своему усмотрению?
— Ты.
— Я как раз пришла сказать вам об этом. Я не буду встречаться ни с сыном главврача, ни с директором Усона.
Это было похоже на объявление войны. При упоминании сына главврача госпожа Юн кашлянула и сделала вид, что не слышала, взяв чашку чая.
— Отец, теперь вы не сможете шантажировать меня моим магазином. Это не просто развлечение, это мой бизнес, от которого зависит моя жизнь. Пожалуйста, уважайте это.
— Бизнес?
У Сок цокнул языком.
— Сколько мы уже потратили на твои детские игры? Только на покупку этого ничтожного здания ушло сто миллионов. Ты что, совесть свою выбросила вместе с кофейной гущей от своего эспрессо или как его там?
Вот почему ей всегда нечего было сказать. В конце концов, она была в положении человека, который взял деньги у семьи для начала бизнеса, и не могла громко возражать.
— Я верну. Разве этого недостаточно?
— Когда ты успеешь вернуть, продавая несколько чашек кофе и играя в свои детские игры? Черт возьми. Если бы ты вовремя вышла замуж, эти деньги уже окупились бы с лихвой.
— Вот почему я не хочу сюда приезжать.
У нее не хватало смелости противостоять пронзительному взгляду У Сока. Она чувствовала себя не дочерью, а арендатором, которого терроризирует владелец здания.
— Я обязательно добьюсь успеха, продавая кофе и играя в свои детские игры, вот увидите.
— Ах ты, глупая девчонка. Не забудь, что когда директор Чон вернется из командировки в Японию, будет церемония открытия отеля. Я сказал, что ты тоже придешь, так что имей это в виду.
— Вы уже говорили об этом. Вам не надоело?
— Что, пальцы отвалятся, если отправишь один ответ?
— Я иду домой. Некоторое время я не буду приходить, и больше не буду ходить на свидания. Ах да, и еще. Я порвала с сыном главврача.
— Что?!
Наконец госпожа Юн показала свои истинные чувства. Чжу Ми встала, повернувшись к ней спиной. Ей хотелось схватить виски У Сока и вылить себе в рот, но она сдержалась.
— Мы вырастили тебя, как сокровище, дали образование, кормили и даже открыли тебе эту чертову кофейню. Неужели ты не можешь уступить хоть в чем-то? Сначала ушла из дома, а теперь еще и такое говоришь. Хотя Чон Юн Гё холодный и расчетливый человек, он точно не из тех, кто будет кланяться кому-то и жить, проигрывая. Этот человек. Он хладнокровный парень.
У Сок потер лоб, видимо, у него поднялось давление. Разве это не тот тип человека, который нравится У Соку? Без капли человечности, но умеющий хорошо работать и зарабатывать деньги. Если ты собирался отдать свою дочь чужому мужчине, зачем тогда родил меня, а не сына?
Выйдя из дома, Чжу Ми сразу направилась к седану, который ждал ее. Теперь, когда она подумала об этом, так оно и было. С самого начала и до конца все, что у нее было, принадлежало ее отцу, У Соку. Даже мужчина, который вызвался быть ее водителем, был подчиненным У Сока.
По логике отца, раз она пользуется всем благодаря ему, даже ее свободная воля должна следовать его желаниям.
Но ей было стыдно за себя, что она боялась стоять на собственных ногах без помощи родителей.
Что может сделать богатая девушка из тепличных условий сама по себе? Она хотела доказать всем, кто так думал. Даже если это, как говорит отец, всего лишь детская игра, она хотела попробовать поднять все своими силами. Может быть, переехать в более дешевое арендованное помещение? Отдать все — здание и все остальное — и начать с нуля? В голове крутилось множество планов, но все они были обречены на провал. Даже не пытаясь воплотить их в жизнь, она прекрасно знала, как У Сок будет цокать языком и кричать о том, что она позорит семью. Скорее всего, ее схватят за шиворот и притащат обратно домой. Она могла даже лишиться тех прав на управление, которые у нее были.
— Поехали, пожалуйста.
Некоторое время она не будет приезжать домой. По крайней мере, пока не сможет стоять хоть немного увереннее на ногах. Она снова дала себе то же обещание. Как тогда, когда впервые решила жить самостоятельно и ушла из дома.