Перо Шу Шу застыло над верхней частью бланка заявления на свидание, где нужно было указать имя посетителя, и никак не могло сдвинуться с места. Дежурный надзиратель, стоявший рядом и следивший, чтобы заключенные не украли ручку, дважды посмотрел на часы на стене, затем на свои наручные часы, но Шу Шу так и не написала ни слова.
Другие заключенные строго придерживались трех основных категорий: семья, друзья, возлюбленные. Иногда кто-то писал имя подчиненного или любовника. Но у Шу Шу было мало людей, подходящих под эти категории, поэтому она колебалась. Кого же ей попросить прийти?
Ганелли, ее последняя оставшаяся родственница и родная мать, не пришла даже тогда, когда Шу Шу увозили в тюремном фургоне. Если бы она вышла из своей комнаты, чтобы навестить дочь в тюрьме, все СМИ Логвина раструбили бы об этом на первых полосах.
По той же причине было отклонено и заявление на свидание с Эдвином. С ним было еще более неловко встречаться, чем с Ганелли. Каждый раз, когда Эдвин появлялся в прессе, Шу Шу испытывала гордость, но одновременно и беспокойство.
Шу Шу, как дочь Ганелли, на собственном опыте понимала, что влияние СМИ не всегда бывает благоприятным. Эдвин говорил, что у него нет папарацци, но стоило хоть раз попасть в прессу с негативной новостью, как СМИ, почуяв запах тиражей, начинали выдавать одну за другой статьи, словно связку сосисок. Шу Шу больше всего беспокоилась именно об этом. Эдвин не должен был появляться в прессе с плохими новостями. И папарацци ему тоже были ни к чему.
Ни в коем случае.
После долгих раздумий Шу Шу решила отложить ручку и отказаться от заявления. У нее были близкие друзья, но она не была настолько бесстыдной, чтобы звать друзей из академии, находясь в тюрьме по обвинению в убийстве одноклассника.
— Эдвина Исадока больше не позовешь?
Увидев, что Шу Шу откладывает ручку, надзиратель подошел с пластиковой корзиной для сбора ручек и с ухмылкой спросил. Шу Шу так растерялась, что уронила ручку на пол, но надзиратель проявил любезность и сам поднял ее, положив в корзину.
— Я... я не понимаю, о чем вы говорите.
— Ой, да ладно. Мы тут чуть ли не кровавую битву устроили за карты, чтобы посмотреть на твое свидание.
Надзиратель ухмылялся, говоря, что когда еще увидишь Эдвина Исадока, сидящего в тюремной комнате для свиданий. В его глазах читалась надежда, что второй шанс выпадет именно ему. На это Шу Шу с вежливой улыбкой ответила:
— Простите, надзиратель. Но если Эдвин Исадок узнает об этом...
— Если узнает?
— Я стану вашей сокамерницей. Семье Исадок не нужны деньги за примирение, поэтому они обычно отправляют в тюрьму.
Для Шу Шу это была самая серьезная угроза. Надзиратель на мгновение гневно посмотрел на Шу Шу, но, видимо, вспомнив о невероятном проценте выигранных дел адвокатами семьи Исадок, тут же закрыл рот, положил ручку в корзину и исчез.
В итоге Шу Шу не подала заявление на свидание с Эдвином. И не приняла его заявление на свидание. Благодаря тому, что надзиратели хотели увидеть Эдвина Исадока, сидящего в комнате для свиданий площадью 15 квадратных метров, они пытались ненавязчиво убедить Шу Шу принять свидание, говоря: «Заявление на свидание подал мужчина с черными волосами и зелеными глазами«, »Заявление на свидание подал невероятно красивый мужчина« и тому подобное, но Шу Шу упорно отвечала: «Отказываюсь».
Когда это произошло в восьмой раз, надзиратели уже открыто выглядели расстроенными. Шу Шу тоже стало трудно сохранять невозмутимое выражение лица. Она искренне хотела знать, сколько раз ей придется отказывать Эдвину, который продолжал подавать заявления на свидание, словно назойливый коммивояжер, прежде чем он наконец сдастся и отступит.
Может, у него действительно есть какой-то тюремный фетиш? Шу Шу, предав саму себя, которая вчера всерьез попросила Сахарную девочку прекратить такие шутки, решила, что больше так продолжаться не может, и взяла бланк заявления.
Неужели она наконец сломала свое упрямство, и снова начнется кровавая игра в «Одну карту»? Послышались вздохи разочарования надзирателей, которые с интересом смотрели на заявление Шу Шу.
Шу Шу подала заявление на телефонный разговор.
Заявление на телефонный разговор с Эдвином было обработано быстро. Это было нехарактерно для медлительной тюремной системы, но, возможно, его обработали так быстро из-за того, что Эдвин подавал столько заявлений на свидание, что им это надоело, думала Шу Шу, глядя на часы на стене комнаты для свиданий.
Телефонный разговор Шу Шу был назначен на 3 часа дня. Поскольку телефонные разговоры разрешались после обеда, Шу Шу, вероятно, будет первой, кто воспользуется тюремным телефоном со специальной функцией записи и прослушивания.
Во время телефонного разговора заключенный не мог сам позвонить, вместо этого должен был звонить посетитель. Когда часы пробили 3, зазвонил телефон, и она подняла трубку.
— Шу Шу.
Услышав давно не слышанный голос, глаза Шу Шу наполнились слезами. Скрыв дрожащий голос за кашлем, Шу Шу ответила:
— Да.
— Говорят, ты была в больнице.
Даже не видя его лица, Шу Шу могла представить, какое выражение лица у Эдвина. Она хотела соврать, что все в порядке, но на самом деле все было не в порядке, поэтому изменила свои слова.
— Спасибо, что беспокоишься, Эдвин.
— Ничего не болит? Нет последствий? Нет тошноты, головокружения или дрожи в руках и ногах? Не видела ничего похожего на муравьев, ползающих по телу?
На слова, похожие на слова консультанта, лечащего наркомана, Шу Шу вздохнула. Она не была наркоманкой, и единственный раз, когда она приняла наркотик, это было не по ее воле.
Хотя преступник, который подсадил ее на этот наркотик, еще не был найден, в процессе расследования поставки контрабанды среди заключенных на кухне на некоторое время прекратились, и неизвестный преступник, который подсадил Шу Шу на наркотики, вызвал огромное недовольство среди заключенных. Конечно, не ради Шу Шу, а потому что на некоторое время прекратились поставки самогона, сигарет и наркотиков, которые тайно провозили через кухню.
— Нет. Я в порядке. Наверное, мне дали очень хорошее лекарство. Теперь у меня появились знакомые здесь... Больше такого не повторится, так что не волнуйся слишком сильно.
— Преступник?
— Ну... Расследование идет, так что скоро его найдут, наверное?
Шу Шу не стала сообщать Эдвину, что надзиратели шептались о том, что качоф такой чистоты невозможно провезти контрабандой в тюрьму, если только он не упал с неба, и вместо этого дала уклончивый ответ.
Эдвин молчал, услышав, что преступник еще не пойман. Шу Шу, опасаясь, что Эдвин не выдержит и сделает что-нибудь необдуманное, поспешила заговорить.
— На этот раз правда. В прошлый раз я, честно говоря, немного приукрасила, чтобы ты не волновался, но на этот раз я действительно в порядке. Кстати, ты знаешь, что здесь есть библиотека? Есть бабушка по имени Кукушка, которая работает библиотекарем, и я сейчас увлечена справочником по перелетным птицам.
— Перелетные птицы...
— Да. Помнишь? Раньше мы тоже...
Шу Шу остановилась на полуслове, увидев предупреждающую карточку над телефоном.
[Внимание: Все разговоры строго прослушиваются и записываются.]
Прочитав слова, выделенные красным, Шу Шу сменила тему.
— Ах, в общем, больше не подавай заявления на свидание. Сколько раз говорить, Эдвин, если из-за этого у тебя возникнут проблемы с репутацией...
— Ты слишком остро реагируешь. Из-за такой мелочи у меня не возникнет серьезных проблем.
— И все же...
Переживала только Шу Шу. Но и она не могла уступить. Эдвин, вероятно, сам не знал, но у него была тайна, которую ни в коем случае нельзя было раскрывать, и Шу Шу знала об этом. Это была тайна, которую должны были знать только 12-летняя буря, покрытая инеем трава и дерево, загоревшееся от удара молнии.
«Чертовы юсполийцы!»
Шу Шу прикусила губу, вспомнив полные ненависти ругательства Кукушки.
— Шу Шу.
Эдвин тихо произнес ее имя. Услышав серьезный голос, Шу Шу поднесла трубку ближе к уху.
— Что?
— Если... появится способ выйти отсюда, что ты будешь делать?
— Что?
Шу Шу невольно воскликнула. В ее голове промелькнули слова Эдвина о том, что он обязательно найдет преступника, и надежда, которую она все это время держала в уголке сердца, вспыхнула.
— Преступника поймали?
— Нет. Не это.
— Да?..
Сердце, которое только что бешено колотилось, мгновенно успокоилось. Время телефонного разговора подходило к концу. Шу Шу увидела мигающий красным светом индикатор на телефоне и собиралась сказать, что пора заканчивать разговор.
— Но если бы был какой-нибудь способ, ты бы это сделала?
— Почему ты вдруг спрашиваешь об этом?
Для Шу Шу это было новостью — способ выйти из тюрьмы, не сняв с себя ложное обвинение.
— Ответь мне.
— Я... не знаю.
Это была правда. Если бы ее спросили, хочет ли она выйти отсюда, она бы безумно закивала головой. Но это было в случае, если бы с нее сняли ложное обвинение в убийстве и освободили как невиновную. Сможет ли она спокойно жить в обществе, выйдя с клеймом убийцы в приговоре? В этом вопросе Шу Шу точно могла покачать головой.
— Но все же я хочу снять с себя ложное обвинение. Для меня это приоритет.
— ...
— И я хочу найти настоящего преступника. Тогда и погибший Хопс не будет чувствовать себя обиженным.
После короткого молчания послышался вздох Эдвина.
— Шу Шу. Я все-таки не могу прекратить подавать заявления на свидание.
— Эдвин.
— Вместо этого я буду подавать заявления на телефонные разговоры. Я хотел бы поговорить примерно в... 3 часа, тебе удобно это время?..
Интервалы между миганиями красного света становились все короче. Шу Шу быстро ответила, чтобы предотвратить ситуацию, когда Эдвин не услышит ее последние слова из-за отключения телефона.
— Конечно.